Фигурки-миниатюры делала и старшая дочь А. Л. Мезриной - Александра Ивановна Мезрина. Несмотря па то, что ее сестра О. И. Коновалова и позднее Е. И. Косс-Деньшина свидетельствовали, что игрушки Сани Мезриной трудно отличить от работ матери, тщательное их сравнение с некоторыми известными произведениями в собраниях Государственного Русского музея и Государственного музея этнографии народов СССР все же позволяет определить особенности ее почерка, по крайней мере для игрушек 1910-х годов.
Он существенно отличается от материнского уже в лепке. Несмотря на разные размеры, в которых она работала, все игрушки А. И. Мезриной тяготеют к миниатюре. Даже более крупным присущи особая соразмерность пропорций и изящество пластики. Две трети фигуры занимает широкий в основании колокол юбки, остальное - тонкий торс с маленькой головкой, что подчиняет фигуру в целом абрису конуса.
Своеобразно лепила мастерица сам колокол: внутри вверху он имеет уплощенный купол, иногда с торчащим в глиняном тесте завитком посередине и следами кругов-граней, отпечатавшихся в сырой глине от тряпки, с помощью которой лепился конус-юбка. Снаружи купол создавал впечатление широкой юбки, иногда своей формой напоминавшей опрокинутую чашу с гранями-складками.
Барыни, няньки и барышни на ножках у А. И. Мезриной мало отличаются между собой: все они спокойны и деловиты, им не свойственны экспрессия и гротеск работ А. А. Мезриной. По-своему рисовала она и лица: на маленькой круглой головке три кружочка румян с меньшим в середине, короткие брови и зрачки-точки, далеко отставленные друг от друга, что делает ее персонажи как бы раскосыми. Каждая игрушка выполнялась любовно, тщательно и аккуратно.
А.И. Мезрина была неистощима на выдумку самых разнообразных деталей и атрибутов, особенно в одежде: шляпок необычных фасонов, платочков, рисованных или плоских лепных фестонов по краям юбок и передников, самобытных орнаментов из тех же традиционных горошин и полос. Цвет ее росписи не столь приглушенных оттенков. В нем всегда звучат желтые, зеленые, синие, а также редкая для этого времени и у других авторов красная краски. Произведения А. И. Мезриной принадлежат к числу выдающихся явлений в искусстве дымковской игрушки предреволюционной поры.
Несколько игрушек в Государственном музее этнографии и Государственном Русском музее можно считать ранними работами Е. А. Кошкиной, мастерицы, более известной своим творчеством в 1930-е годы. Оттолкнувшись от особенностей ее поздних работ, оказалось возможным выявить произведения, сделанные ею в начале XX века. Это достаточно расхожие небольшие фигурки барышень в капорах и нянек с детьми в одеяльцах. Они удлиненных пропорций с типичнымишариками-головками и упругими линиями рисунка лиц, весьма скромные по росписи в три-четыре краски и простейшим украшениям в клетку, полосы и ряды черных точек. Почерку Е. А. Кошкиной присуща еще одна деталь: круглое углубление-вмятина, сделанная пальцем изнутри купола, словно последняя «точка», поставленная мастерицей в завершении работы над ступкой. В целом игрушки Кошкиной этого времени представляют типичную массовую продукцию промысла.
Каждая отдельная дымковская фигурка несла в себе яркий образ-тип, конкретный и в то же время собирательный, увиденный в жизни и отраженный условным светом игрушечного мира, где любой персонаж становился оправданным и убедительным. Растворенная во множестве отдельных экземпляров, сила образной выразительности возрастала в общей массе игрушек. В. Лебедев писал: «Я сам замечал, какое разнообразие оттенков женского характера появляется в этих раскрашенных вятских бабах, когда они стоят друг около друга. Поставишь десяток глиняных баб рядом, и вырастает перед тобой вся улица, вятская улица, где к воротам выходят франтоватые няньки с ребятами на руках».
Однако, кроме отдельных фигурок, из тех же персонажей составлялись композиции и группы, хотя и весьма немногочисленные в рассматриваемое время. Они живо воспроизводили сценки окружающей жизни - танцующие и гуляющие пары, катанья в лодке.
Лишь несколько сюжетов отражают темы народного быта. Самым распространенным был «Женщина доит корову», типичный для глиняной народной игрушки многих районов. В Дымкове на рубеже XIX-XX веков этот сюжет исполнялся разными мастерицами, но во вполне сложившейся и характерной композиции. На экземпляре из Государственного музея этнографии миниатюрная черноволосая женщина едва видна около большой коровы с человечьими глазами. Композиция игрушки точно следует за реальным действием: расположение и естественные позы фигур сопровождают меткие детали, достоверная передача облика животного, вплоть до торчащих от худобы костей. Необычное цветовое решение в темных лилово-сиреневых тонах в сочетании с черной краской придает этому произведению оттенокмрачноватой экспрессии.