Возрождение игрушки, успех па Всесоюзной сельскохозяйственной выставке 1939 года в Москве, популярность А.А. Мезриной, Е.А. Кошкиной и Е.И. Пенкиной побудили вернуться к творчеству еще нескольких мастериц, прежде занимавшихся лепкой, но по разным причинам оставивших это дело. В 1940-1941 годах к игрушке обратились еще две старейшие потомственные мастерицы: сестра Е.А. Кошкиной Мария Александровна Ворожцова и сестра А.А. Мезриной Мария Афанасьевна Лалетина. Их деятельность в 1941-1942 годах была недолгой, но оставила заметный след в истории дымковского искусства.
Жизнь Ворожцовой до Октябрьской революции была такой же тяжелой, как и ее сестры. Мать четырнадцати детей, из которых только четверо выжили, она перебрала много занятий для заработка, в их числе и лепку игрушек. Подобно Мезриной, Ворожцовой нередко приходилось просить милостыню, чтобы накормить детей.
А.И. Деньшин вспоминает, как в 1939 году во время работы над панно для Сельскохозяйственной выставки вдом Е.А. Кошкиной часто заходила высокая с худощавым морщинистым лицом, очень скромная, стеснительная молчаливая старушка. Однажды, очевидно, набравшись храбрости, она принесла показать несколько игрушек своей работы. Это были индюки в забавных оборках, куклы в кринолинах. Когда М.А. Ворожцова вернулась к лепке игрушек, ей было семьдесят лет. Но, продолжает Деньшин, «она поражала своей энергией. Лепке игрушек она отдавалась с каким-то упоением, счастливая от сознания, что наравне с другими участвует в общей работе. Марья Александровна старалась тогда вспомнить все, что только могла сохранить ее память от прежних лет. Немножко кургузые, даже грубоватые в сравнении с работой других мастеров, ее игрушки при внимательном осмотре выделялись сразу своей какой-то архаичностью форм, непосредственной наивностью и простотой большого мастера. У нее было заметно тяготение к небольшим размерам и лепке разнообразных сценок».
Игрушек М.А. Ворожцовой сохранилось немного. Лучшей коллекцией обладает Кировский художественный музей, куда в 1941 году поступила партия ее работ. Они вполне соответствуют характеристике, которую им дал Деньшин. В игрушках Ворожцовой преобладают варианты традиционных сюжетов: барыни, разнообразные наездники на зайцах, конях, гусях, свистульки-утки, свиньи, собачки. Мастерица брала пример с работ своей знаменитой сестры, но сравнение их произведений сразу же выдает отличие почерка Ворожцовой. Небольших размеров фигурки несколько грубоваты, непосредственны и просты в пластике, их позы, жесты достаточно традиционны, силуэт неровный, динамичный, лепке свойственны быстрота и некоторая эскизность. Мастерица создала свой собственный типаж кудрявых черноволосых, похожих на цыган персонажей, с небольшими головами с прямыми затылками и вьющимися волосами в виде лепных шариков. Но особенно выделяются они лицами с задорно торчащим острым бугорком-носом, близко сходящимися к переносью черными линиями бровей с точками-глазами и крупными красными кругами румян, придающими всем героям Ворожцовой черты гротеска, утрировки как следствия того простодушия и прямолинейности, которые позволяют говорить об ее игрушках-скульптурах так же, как о явлении примитива на грани наивного, самодеятельного творчества.
Общее увлечение тематическими композициями сказалось и в работах Ворожцовой. Особенно нравились ей сюжеты «Отдых охотника» и «Репка», которые она не раз повторяла. В первой на круглой пластине изображено дерево с птицей, сидит охотник, а рядом с ним, «на земле» - подробно обрисованные детали: убитый заяц, ружье, корзинка с ягодами, сумка. Более лаконична композиция «Репки», которую дымковские мастерицы, вероятно, заимствовали с промышленного образца, но воспроизводили средствами своего искусства. У Ворожцовой все участники вытягивания репки сидят, держа друг друга за талию, на узком длинном сужающемся к одному концу основании. Впереди сидит мужик, типаж которого напоминает охотника. Обращает на Себя внимание новая, подражающая натуре трактовка носа, лепного, крупного, срезанного снизу углом, а не обычного условного бугорка. С такой же непосредственностью вылеплена клинышком и окрашена коричневой краской борода и баки, придающие лицу своего рода обрамление. Женские персонажи «Репки» и особенно звери сохраняют особенности дымковской лепки. Фигурки сидят, вытянув вперед ноги, будто вросшие в землю-основание. Прямые спины, несколько откинутый назад торс делают их позы достоверными.
В росписи Ворожцовой темно-синие, малиново-красные, желтые, зеленые краски соединяются в контрастную гамму, соответствующую экспрессивности характеров героев. Небольшой цветовой набор достаточно определенен в сочетаниях и прост в способах применения - главным образом в окраске и в упрощенных формах орнамента в клетку, круги-горошины, крупные пятна.
Из-за преклонного возраста Ворожцовой было трудно красить игрушки. Как и Е.И. Пенкиной, ей помогала в этом Е.И. Косе. В собрании Государственного Русского музея есть две игрушки Ворожцовой - «Маша и медведь» и петушок, расписанные Косе. Они заметно выделяются более нарядными сочетаниями красок и оттенков синего цвета, другим рисунком лиц: сочными черными линиями бровей и горошинами глаз с острым, зорким взглядом. Рисунок глаз вносит в образ петуха активность, одухотворенность.
Во второй главе уже шла речь об игрушках, сделанных, вероятно, М.А. Лалетиной. По словам Деньшина, творчество этой мастерицы «промелькнулокаким-то метеором», но «говорит о несомненно большом таланте мастера, прекрасном даровании, может быть, бесцельно растраченном». Работу над игрушкой Лалетина оставила давно, жила в г. Кирове, будучи домработницей в одной из семей. Но старое мастерство и его новая слава побудили и ее оставить о себе память как об игрушечнице. В Кировском художественном музее есть коллекция ее работ, исполненных в 1941 году специально для товарищества «Кировский художник».
Сюжеты игрушек Лалетиной немногочисленны и традиционны. Она не сочиняла новых композиций, но типичные дымковские фигурки исполняла по-своему. В сравнении с дореволюционными, ее барыни и няньки, выполненные в 1941 году, несколько укрупнились, подобно тем, что делала ее сестра А.А. Мезрина. Такие же компактные в пластике, лишенные подробностей, не слишком правильные по формам, но всегда с мягкими, сглаженными линиями силуэта, они отличаются от сдержанно-суровых и классически строгих образов Мезриной своим бурным темпераментом,экспрессией. Приземистые, иногда даже неуклюжие фигурки Лалетиной несут следы быстроты самого процесса их создания, но быстроты, происходящей не от небрежности, а от темперамента и природного дара мастера. Поэтому эскизность и импровизационность сочетаются в них с удивительной точностью и выразительностью каждой детали в лепке, каждого мазка в росписи. Ее барыни и няньки всегда в кокошниках или капорах с характерными «витыми» до-пышками, в платьях или клетчатых юбках с кофтами в талию. Они стоят, опустив руки, или держат детей в одеяльцах. Лица, несколько уплощенные, широкие, с едва выступающим бугорком носа, нарисованы бегло, быстрыми росчерками с характерными уголками бровей и раскосыми глазами с удивленным выражением. Простейшие орнаменты в виде полос, ломаных и кривых линий, овалов с росчерками, пятен, горошин, клеток поразительно разнообразны и в композициях, и особенно по цветовым сочетаниям, как правило, контрастным, экспрессивным. Сами оттенки красок, применяемых Лалетиной,необычны, неожиданны и по-своему красивы, а сочетания оранжевого с малиновым, синего с зеленым и лиловым, оранжево-желтого с зеленым, оранжевого с черным динамичны. Роспись не просто украшает поверхность игрушки и тем более не воспроизводит узоры тканей платья. Она живет вместе с пластическим решением образа, составляя неразделимое целое в характере персонажа, существенно дополняя его выразительность. Неровные, быстрые, но певучие линии, полосы и пятна покрывают фигурки целиком. Игрушки пластичны и при традиционной фронтальности требуют кругового осмотра.