1930-е годы были сложным периодом в истории дымковской игрушки. Как и все искусство тех лет, народное творчество отражало борьбу за новую жизнь и культуру, которую вело молодое Советское государство. Развернувшаяся индустриализация страны, строительство городов и сел, организация колхозов - все ломало привычные устои жизни и быта крестьян, предъявляло новые требования к искусству народных мастеров. В состоянии традиционных промыслов, в понимании и развитии их художественных канонов происходили существенные изменения. В дымковском искусстве последствия этих изменений ощущаются и по сей день. Оценить их однозначно было бы неверно. Понять и проанализировать конкретные проявления помогает знакомство с положением дымковского промысла в то время, влиянием на него общих тенденций развития народного искусства, с одной стороны, и игрушечного производства - с другой.
Начавшийся в 1920-е годы подъем интереса к народному искусству, возрождение многих промыслов, объединение мастеров традиционных ремесел в артели, привлечение их к активной творческой деятельности создавали благоприятные условия для рождения подлинных шедевров народного искусства. Вместе с тем острая борьба за тесную связь искусства с современной жизнью, за новое содержание и актуальную тематику приводила подчас, особенно во второй половине 1930-х годов, к прямолинейному перенесению принципов изобразительного искусства на изделия народных мастеров. В гуще борьбы мнений и направлений в искусстве «борьбы стилей» оказалась и промышленная и народная. Государственная политика в производстве игрушек продолжала начатое в 1920-е годы важное дело создания современной детской игрушки как средства освоения мира и воспитания молодого поколения в духе новой, советской действительности. Прежде всего это касалось массовой промышленной игрушки. В 1932 году в Загорске был организован Научно-исследовательский и экспериментальный институт игрушки со многими филиалами на местах. Институт должен был изучать советское и зарубежное производство игрушки, создавать новые образцы, внедрять их в жизнь, пропагандировать. В ведение института был передан и Музей игрушки с его уникальными коллекциями.
В 1934 году при наркомпросах союзных республик были образованы комитеты по игрушке. В их задачи входили просмотр и утверждение образцов для тиражирования, организация выставок, помощь мастерам и художникам игрушки. С 1935 года Наркомпросом же стал издаваться ежемесячный журнал «Игрушка», посвященный самым различным вопросам игрушечного производства, промышленного и кустарного, русского и зарубежного, истории игрушки и ее современного состояния.
Бытовавшая в те годы классификация игрушек отражала их содержание, функции, идейную направленность, учитывала возрастные группы детей в духе характерного для времени сближения социологии и культуры. Следствием такого подхода были разноречивые оценки не только отдельных образцов, но целых явлений в игрушечном производстве. На выставках среди разнообразных типов игрушки - политехнической, дидактической, технической, экспортной и других - экспонировалась и народная игрушка, но в разделе игрушек как произведений искусства. Её воспринимали главным образом как явление прошлого.
В отношении к народной игрушке также не было единодушия. Одни критики осуждали ее за безыдейность, грубость, несовременность, отсутствие прямого отражения реального мира.
Вульгарно-социологическому подходу противостояло мнение специалистов-ученых и любителей народного искусства, деятелей культуры, которые понимали ее художественную специфику, место и значение, богатство фантазии народных мастеров.
Отношение государства к народной кустарной игрушке и ее роли в советской культуре и воспитании детей выражено А. В. Луначарским. Он видел в ней не только своеобразный пласт национальной культуры, большой заряд творчества, важное средство эстетического воспитания, но также отражение жизни народа, его своеобразного педагогического опыта. Луначарский писал: «Игрушка не относится просто к области безделок, которые могут быть бессюжетными, так сказать, неопределенными вещицами, социальное содержание которых почти неуловимо. Нет, игрушка заряжена совершенно определенной психологией. Она отражает отпрепарированный известным образом для ребёнка, упрощенный, юмористически или патетически преломленный, - словом, в самом широком смысле слова, стилизованный объект, взятый из живой жизни [...] Область игрушки несколько уже, чем, например, область крестьянской словесности, но тем не менее, будучи крупным проявлением художественной деятельности крестьян, не затронутой церковной схоластикой и ее официальщиной, она являет собой, рядом со словесными произведениями крестьянства (всякого рода фольклором), один из интересных источников изучения подлинных настроений разных групп крестьянства».